Территория неслучайных людей

Какие у нас люди собираются, а?
И это не случайно.
Мы как-то сидим, окна закрыты, Саша Зигаль говорит: «Ты что думаешь, ты в Москве? Нет, ты не в Москве, ты в выдуманном тобою мире, абсолютно не имеющим отношения ни к Москве, ни к миру, который вокруг».

Позабыто всё на Свете!

Гости

Учитель

Они умудрились за свою жизнь ничего не сделать. Каким образом? Преподавать пошли. Преподавать, особенно какие-то искусства или какие-то области дизайна, должны не так. А должны к дизайнеру готовому, который делает что-то, прибиваться два-три человека, которые именно этому хотят научиться, не вообще дизайну, а именно тому, что он делает. И работая, потихонечку, как это было в Средние века или во времена Возрождения.

Где выход?

Кто хочет стать миллионером?

Не клуб, а казино. Казино «Корона», на Калининском проспекте. И там Дибров вёл такую же точно, как вот эта «Кто хочет стать миллионером?», только внутри казино. И. На доллары. Миллион – это был миллион долларов. И одно время вдруг мне стал звонить Гоша с вопросами, я ему отвечал что это такое, он – спасибо, и вешал трубку. Потом пришёл и рассказал во что они играют, и в один из дней говорит: «Мы там пытаемся подсказывать своим знакомым. Но, за нами следят, это ж их деньги. Пойдём со мной, сегодня Митрошенков играет». А чтобы играть, надо было поменять на фишки какие-то жуткие деньги. Когда ты менял тысяч сто долларов, тебе давали купоны. Эти купоны потом разыгрывали. Я пришёл и, естественно, организовал систему подсказок. Мы за столом сидели вчетвером, в игре четыре ответа. Если я так делаю, значит, первый ответ, следующий так делает – второй, и так далее. Заподозрить ничего нельзя, никто не заметит.



Начинаются лёгкие вопросы: «Мал золотник, да: дёшев, красен, чёрен?» Типа такого. Ну, мы сидим, что-то едим. Потом второй вопрос: «Сколько струн у скрипки: одна, две, три, четыре?». Мы сидим, я на эти вопросы не подсказываю, мало того, этот Митрошенков ещё и попечитель фонда Башмета. И вообще мы не обращаем внимания, пока такие вопросы идут, и я так случайно сел. Вдруг он говорит – ДВЕ. Дибров аж со стула чуть не упал: «Как две? Ну... бывает и две, если музыкант очень сильно играл и какое-то количество порвал». А мне Гоша говорит: «Зачем ты так подсказываешь?» Четвёртый поднял нужную руку, он выиграл какую-то сумму, но там, когда к миллиону подходит, ну очень сложные и невозможные вопросы.

Уазик

У нас был тогда Уазик, это было летом, он был без крыши, такой зелёный.
А у Диброва уже был Мерседес, мы должны были после открытия гольф-клуба
поехать к нему на ужин. Он говорит, мы вас подождём, имея в виду, что у нас Уазик,
а у него Мерседес. Жил он на улице, там где синагога, раньше Архипова называлась,
в центре. Мы выехали, он помчался, а мы на Уазике, конечно, он так быстро
не ездит. Но. Где-то я обошёл, тогда ещё не было этих дурацких камер, где-то
по травке. И, я уже смотрю – он далеко, отстал. А он нас не видит, точно. И ты бы
видела его лицо, он приехал, а мы сидим, едим мороженое!

Ждём открытия

С Новым годом!

– Знаешь что я сейчас делаю? Сейчас пришлю.

Служба

И вот папа рассказывает: «Живём в палатке. Они всю ночь играют в карты, гогочут, курят, пьют. А утром надо на занятия идти, на службу, а они в полуобморочном состоянии, ничего не соображают, злые, на солдат орут. А я, – говорит, – чтобы их не слышать, ну, летом ещё туда-сюда, а вот зимой совсем плохо, полог палатки отверну, надену шапку, голову высуну и сплю». Тело-то в палатке, а голова наружу, чтобы эту сволочь не слышать и не видеть. Вот так он там жил.

Ювелирная работа

– Когда я делал первые, не было вот этой штуки, не было такого длинного серебра, не было... ничего не было! Всё делал вручную, ты можешь себе представить? Трубку делал: сверло, по диаметру внутреннему, и его обколачивал молотком, чтобы была трубочка. А теперь, ты видишь – о как!
– А как этот прибор называется?
– Волочильный стан. Мы можем тебе ноги вытянуть.

Это меч

– Коля, а что это за меч?
– Вот те на, все спрашивают. Этому мечу 55 лет, это мой папа перочинным ножиком сделал мне игрушку. Это точная копия гладиаторского меча. Представляешь, перочинным ножиком из дуба.

Точка схода

65!

У Р А !

Статистика

Мы со Светой, и вообще вся наша команда, попали в картографический отдел московского какого-то там серьезного закрытого заведения, а карты тогда были государственной тайной. Мне там делать особо было нечего, мы были студенты, но, как ты понимаешь, если я куда попадал, я извлекал максимальную пользу и информацию. И я пошёл в библиотеку. Она была для служебного пользования, но, так как мы там были сотрудники, числились на время практики, то нас пускали. И там были огромные, ничего себе, я думал, статистические справочники за сотни лет.

Статистика. Что такое статистика? Ну, вроде, сколько этого, сколько того, сколько собрали, сколько умерло. Оказывается сотни лет ведётся и такая статистика: продолжительность жизни, мальчиков, девочек, детей, взрослых, из какой семьи, по отраслям деятельности, например, крестьян, интеллигенции. От чего? Болезни, несчастные случаи. Дальше – самоубийства, сколько хочешь. Дальше – какие самоубийства? Среди девочек, среди мальчиков, среди взрослых, среди пожилых. Вот такие сводки за несколько сотен лет!





Я оттуда не выходил, читал несколько дней, статистика – это невероятно интересно! А интересно вот что. Оказывается, количество самоубийств всегда примерно одинаково, война – не война, голод, разруха, – оно примерно одинаково. Дальше, количество убийств – одинаково. В природе человека заложена эта некая постоянная величина – рождается такой или такой. Там были такие сведения: убийства в драке, в нетрезвом состоянии, своих родителей, своих детей, – всё это было подробно расписано. И это всё очень постоянные величины. И я тогда вывел удивительную теорию, вот, смотри:


Что такое процент? Там же всё в процентах, процент – это один из ста. И я, вот, думаю: представь себе, что у тебя родился ребёнок, и ты приходишь за ним в роддом, а там лежат сто детей. Один твой. Но ты уже знаешь, что один не доживёт до года, из этих ста, один будет убийца, один будет алкоголик, один будет зверский убийца, один будет учёный, один будет святой, один убьёт свою мать, процент же он безличный, и из этих ста – ОДИН ТВОЙ.

На столе

Цена

... к чему я это говорю, вот цена – за одну и ту же бумажку можно получить десять лет с обвинением в растлении молодёжи или получить сто миллионов, нарисовано одно и то же. Я тебе говорю. Точно!



Да. У меня этот вопрос тоже вставал, первое время я предпочитал дарить. Первое время. Потом пять рублей взял с кого-то, потом я придумал такую формулировку: «А на сколько вы рассчитываете?» А они в ответ спрашивали:
– А на сколько возможно?
– От пяти до ста рублей можно сделать.
– Ну, давайте за пятьдесят.
– Давайте.
И один раз приходит дама, Саша Зигаль привёл, а сам сел поработать, у него не было тогда мастерской. Дама принесла камушки и спрашивает, сколько будет стоить.
– От пяти до ста рублей могу сделать, – отвечаю.
– Ну, я не знаю.
А Саша сидит, чего-там пилит и говорит:
– Скажите за пять, он всё равно на сто сделает.

Летним вечером на даче