– Я никогда не забуду. У меня челюсть отвалилась.
– Ты про икру хочешь рассказать? Да мы с тобой тогда и не были знакомы.
У меня был приятель Севка, полусумасшедший художник. Прибежал ко мне: «Я книгу взял, опаздываю сделать, возьми, сделай». Я книг никогда в жизни не делал и полиграфов не кончал, но сказал: «Давай! Конечно!». Так вот. Он ушел, а я сижу и думаю – как книги-то делаются?
– Сложность заключалась в том, что надо было иллюстрации делать в цвете, а, извиняюсь, в то время закрасить просто ровно акварелью было проблематично. Мы с Севкой сидели, думали, как это всё сделать: «О! У меня есть специалист!». И приходит Коля. И все мои девки обалдели. Севка такой был небольшого роста, и такой немножко, такой... и с ним приходит молодой человек высокого роста, в какой-то роскошной фирменной рубашке, из другой комнаты прибежали посмотреть, кто это. В результате, затратив, конечно, очень много сил и энергии, но рисунки получились вот такие! Потому что он всё это аэрографом сделал, совершенно всё ровно, чисто, тогда же не было никаких компьютеров. Но я хотела рассказать не про это. Я хотела рассказать про щедрость, я бы сказала, на мой взгляд, несколько недопустимую.
Я пришла к ним, как всегда, в мастерской сидит толпа народу, и он достает вот такую банку чёрной икры. Настоящей, она ещё не просто открывалась, а так чпокала. И Света начинает делать бутерброды. Она берёт кусок хлеба и прям ЛОЖИТ эту самую икру с горкой, и всем даёт.
– Практически незнакомым людям.
– А мне, ну хочется, конечно, с одной стороны, но с другой стороны, мы малознакомые люди и вдруг такая, во-первых, дорогая вещь, во-вторых, редкая, тогда, кстати, чёрной икры не было, и это были буквально, ух, шмоты, а не бутерброды. Потом часто это вспоминала, я бы, конечно, никогда так не сделала.
– Прошло 50 лет с тех пор. Ну что поделать, назвался груздем – полезай в кузов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий