Коля – грек

– Анекдот с "бородой" неудобно рассказывать: "Человек подходит к газетному киоску, а ему отвечают "Правды" нет, "Россия" продана, остался "Труд" за 3 копейки". Вот и всё. Ничего смешного, потому что сейчас и "Правда" есть и "Россию" купили обратно, а "Труд" не 3 копейки стоит.

– А ты что, Коля, и вправду за Россию переживаешь?

– Какую Россию? Я же грек!

– Какой ты грек?

– У моего прадеда жена – гречанка. Просто настоящая гречанка. Вообще, греки – настоящие люди. Они, вот, люди – ЛЮДИ.

Мне так нравится... едешь по Греции, или там по Криту – музей. Заходишь, ну вроде какие-то штучки, колечки, амфоры... А внизу амфоры смотришь – копия написано, оригинал в Лондонском музее каком-то там, следующую смотришь – копия, оригинал в Метрополитен музее в США.

Оказывается, вот эти вот сволочи, американцы, англичане, ВСЁ вывезли! ВСЁ. И думают, что они от этого стали лучше!

А грекам – наплевать. Потому что им не надо ничего доказывать. Вот если ты сейчас зайдешь в какое-нибудь наше "дворянское собрание", то там будут люди кичиться своими дворянскими званиями, фамилиями. А если копнуть, то это, в общем, лакеи тех дворян, может даже и с теми же фамилиями. А ты знаешь, у Волконских были лакеи Волконские все, а какие они ещё были? По настоящему благородному человеку не надо ничего доказывать. Он никогда в жизни не будет говорить: " Я из дворян!" Зачем?

И также греку не нужна амфора, чтобы доказать, что он грек. Я грек и так. И всё, что в культуре сделано – сделали греки. И римская культура, и нынешняя культура – это всё пошло оттуда.

Мы как-то заехали на Крите в высокогорную деревню. Дорога шла прям вертикально вверх и по ней еле-еле шёл ослик, а мы на джипике за ним взяли и поехали. Выше, выше... асфальтовая дорога кончилась, пошла каменная, ни души... Ясно, что дорога чем-то должна кончиться. Тишина... Машину останавливаешь – в ушах звенит от тишины. Потом мы поняли, что это не совсем тишина – это пчёлы гудят. Потом в ушах начинает что-то позванивать: это невидимые козы пасутся с колокольчиками.

Едем дальше. Деревья кончились, какие-то колючки пошли, камни, мхи и тут мы перевалили через перевал, и дорога резко пошла вниз. Въехали мы на большой скорости в облаке пыли в долину и остановились у дома, а на нём написано: "Таверна Катарина".

Что это такое эта таверна? Это из мраморных блоков какое-то такое здание, навес, колонны. К одному из столбиков привязана почему-то кошка черная за шею, и так на нас смотрит эта кошка.

А у дверей стоит гречанка. Здоровенная! В черном платке, с большим носом, глаза горят. Видит нас, а вокруг ни души кроме нас, бьет себя в грудь – Катарина! То есть – она и есть Катарина. Мы ничего не хотели есть – недавно позавтракали в гостинице, но не зайти было – бред. И вот нас в этой таверне кормили на убой.

Зашли в прохладное, темное мраморное помещение... печки стоят по бокам. И стала она нас кормить-угощать.
– Салат (сэлэт – она говорила на полу английском)?
Мы киваем.
И... помидоры на четыре части:
– Томаты! – бьёт себя в грудь, – май!
Её значит, сама вырастила.
– Огурцы – май!
– Масло! (из какой-то бутыли необыкновенной...) Масло – май!
Сама сделала. Всё – её!

Да, соль, говорит, тоже её! Она где-то там в долине добывает. А! Хлеб! Она испекла нам хлеб. Сыр дала свой, из марли вытащила, типа брынзы... Яичницу сделала – куры тут ходят.

Так вот, я понял, что у этой Катарины, лет тысячу, две или три не меняется ничего. Вода у неё – ЕЁ! Из древнего колодца.

– А ты, Коля, говоришь счастья нет!

– Вот у неё есть. Потому что она часть природы. Как только человек перестаёт быть частью природы, он навсегда теряет счастье и даже способность на него надеяться. А мы уже перестали быть частью природы.

Человек должен каждый день бороться за своё существование – тогда есть смысл жизни. А мы? Мы не боремся. Мы, наоборот: голодаем, мы, ведь, на диетах! Этот человек превращается в какое-то искусственное создание, как бройлер. Бройлер к курице имеет отношение? Нет!

Мало того, что и курица – это уродина, она ж не птица, ее вывели на мясо. А бройлер, это уж... Вот, это и есть человек.